Айбек Бегалин
ПЕКИНЕС СЕЧЖАЙ, МАЛЕНЬКИЙ БУДДА
Однажды самый величественный, мудрый и добрый из львиных
императорских собак – Сечжай – был объявлен перевоплотившимся
Буддой… Маленький Будда не тяготился столь великим вниманием,
принимая почести с достоинством и благодарностью. Он всегда
участвовал в многочисленных буддийских церемониях, празднествах и
обрядах, наслаждаясь общением с людьми. То были годы радости и
согласия в Поднебесной, времена процветания племени солнечных
пекинских собак!
«Сечжай» (Символ справедливости)
Фонарный свет.
Кристаллы снежные, искрясь, летают.
Гуляем. Я за пса в ответе.
Светает.
Папа Тим
вдоль бесконечной реки тянется полоса суши. это – остров безвременья. если я пройду по берегу назад или вперёд, то, вернувшись в реальность, окажусь в прошлом или в будущем. чем ближе к центру полосы, тем быстрее течение времени вокруг. если рискнуть и пройти вглубь острова к скалам оси, то можно почуять запах миллионолетий. это воздух бессмертия, которым дышат боги. я чую время. если я хочу попасть в прошлое на тысячу лет назад, мне надо сделать несколько шагов к центру острова и вернуться обратно. для безвременья нет расстояний. я, бессмертный, могу вернуться в любое время в любую точку вселенной…
у меня золотистая шерсть до земли, пышный хвост хризантемой, плоская чёрная мордочка и глаза-омуты. я – сечжай, маленький будда, четырёхлетний пекинес. меня назвали в честь моего великого предка. как бы я хотел взглянуть на него! а дома меня зовут лео, леонардо да винчи. так звали художника-изобретателя. папа тим показывал мне его картины и рисунки. со вторым тёзкой я бы тоже с удовольствием познакомился. для пекинеса два имени – обычное дело. например, моего отца зовут император, а его домашняя кличка – эмиль. лео – тоже неплохо.
пекинесы – гордый и могущественный народ. раньше нас называли эльфами. давным - давно наш маленький народец отправился на кораблях в далёкое путешествие. эльфы плыли долго и причалили где-то на юге. тысячелетия растаяли в реке времени, мы превратились из эльфов в прекрасных пекинесов. когда я был совсем маленьким, дядя рассказывал мне легенды о драконах, превратившихся в птиц. мы, эльфы, можем продлевать мгновения. всё вокруг может замереть по нашему желанию. мне иногда снятся странные сны с необычными запахами, а после пробуждения мне кажется, что прошла целая вечность. после одного такого сна весь мир стал цветным. пекинесы способны на многое.
я люблю свою стаю – вожака маму женю, папу тимура, полину и назара. хорошо, что наш вожак не уходит надолго из дома, как вожаки моих друзей. мама женя помогает папе тиму. папа тим – художник. он рисует в мастерской, читает и валяется на диване. когда мама женя гонит тимура в мастерскую, он говорит, что вдохновляется. папа тим говорит, что мечтает выразить в картинах прекрасный блистающий мир. полина ходит в гимназию, а назар – в колледж.
утром я поднимаю папу тима раньше звонка будильника. сначала я встаю папе тиму на грудь своими мохнатыми лапами. не забывайте, что я вешу четыре килограмма! папа тим делает вид, что ещё не проснулся, но я внимательно смотрю на него, пользуясь своими волшебными штучками. ещё никто не выдерживал пристального эльфийского взгляда – ни гномы, ни гоблины, ни древние люди! но папа тим, наверное, из племени магов, потому что выдерживает, и только бормочет: «лео, подожди немного… сейчас…». тогда я начинаю дышать. папа тим вскакивает. «гулять!» – магическое слово для всех собак! папа тим несёт меня до ближайшего дерева на руках и опускает на землю. обшарив окрестности, обнюхав каждый кустик, я запоминаю, где растут волшебные травы, читаю собачьи новости и встречаюсь с друзьями. зимой я с удовольствием скачу по сугробам.
после прогулки, позволив маме помыть мои лапы, я сплю. папа тим в это время растирается по системе мюллера после холодного душа. после слов тимура: «женя, пошли завтракать!», я направляюсь на кухню, вытягиваю передние лапы и приседаю на задние. потом я растягиваюсь на боку. «какие у нас потягу-у-шеньки!» – говорит мама женя, – «и ты тоже хочешь есть? лео – хоро-о-ший мальчик!». она меня гладит, тормошит, я падаю на спину и сдаюсь.
мама женя готовит мой завтрак и приглашает: «лео! кушать!» я внимательно слушаю вожака, склонив набок голову. среди собак самые привереды в еде – пекинесы и ретриверы. нашему тонкому вкусу с трудом угождали китайские императоры. я, как порядочный пекинес, даже если прошу со стола, обнюхиваю каждый кусочек. мало ли что могут подсунуть! выслушав маму женю, я, выдержав паузу, неторопливо подхожу к миске и ем.
иногда мне перепадает косточка с хрящиком. тогда я забываю о китайских церемониях и озабоченно бегаю по всем комнатам с единственной целью – найти самое надёжное место. хозяева посмеиваются и едва успевают подсаживать меня на диваны, кресла и кровати, а я с несчастным видом поскуливаю с костью в зубах и рою ямы на покрывалах. наконец, обессиленный, я водружаю кость на подушку вожака. уж здесь-то её никто не тронет! я спрыгиваю с кровати и перевожу дух.
весь день я хожу за мамой женей, как хвостик. если мама женя уходит куда-нибудь, я устраиваюсь возле папы тима. он меня успокаивает и позволяет сидеть на компьютерном столе. мне нравится нажимать на клавиши. однажды, после чудесного сна, я почуял смысл чёрненьких знаков. когда-то мы, эльфы, научили людей читать и писать. но главное эльфийское волшебство – искусство плавания по реке времени.
мои родичи, с которыми я встречаюсь на прогулках, знают много эльфийских легенд об оси жизни. жизнь – чудо в речном потоке, прерываемое до срока жестокостью, невежеством и беспечностью. люди часто топят друг друга и себя. я люблю рассказы о наших предках, о белом и чёрном пекинесах. они поведали лао цзы, китайскому мудрецу, о великом пределе эльфов.
вечером мы с вожаком идём гулять. если я долго нюхаю траву, мама женя говорит: «лео, пойдём искать собачек?». я настороже: «где собачки?», оглядываюсь по сторонам и бегу, куда хочет мама женя. вернувшись с улицы, я весело приветствую стаю и требую, чтобы со мной поиграли.
папа тим не прочь побегать за мячиками со мной, он считает себя великим дрессировщиком. он гордится тем, что научил меня подбегать к нему по команде: «лео, ко мне!». я спешу к нему, вспоминая о своей пушистой метёлке-игрушке. папа тим показывал мне её каждый раз, когда я делал вид, что не слышу. я беспокоюсь, когда кто-нибудь трогает мои вещи.
если папе тиму некогда, я играю с детьми. я хватаю львёнка в тельняшке или собачку рэкса (они самые маленькие из моих игрушек) и крепко держу передними лапами. когда дети пытаются отнять у меня игрушку, я рычу и отбегаю подальше с добычей в зубах. выпустив несчастную жертву, я всматриваюсь в неё, слегка подталкивая лапой. я хочу, чтобы игрушка ожила. однажды она сама пошевелилась! катаясь на спине перед пойманным зверьком, я чувствую себя могучим весёлым львом. в это время дети подкрадываются и спасают игрушку.
я не люблю слово «дома». «лео, дома!» – это значит, что уходят без меня. если произносится это слово, я смиряюсь. мама женя и папа тим чувствуют себя виноватыми, видя, что я не прощаюсь с ними. мама женя вздыхает, гладит меня и говорит: «чапу жалко!». это она вспоминает прощание с пекинесом из фильма «москва слезам не верит». они уходят, и начинается ожидание. я беру одну из своих игрушек-собачек, утыкаюсь носом в неё, положив голову на лапы, и закрываю глаза. лежу себе, как печальное диво лесное из сказки об аленьком цветочке. говорят, что я похож на это чудо-юдо. когда стая возвращается, я в таком диком восторге, что долго не могу успокоиться, здороваясь со всеми. мама женя говорит: «мой ты, мой, чей же ещё?»
но чаще добрые сердца мамы и папы не выдерживают, и мы вместе отправляемся в гости. папа тим достаёт одну из моих сумок, и я без лишних напоминаний устраиваюсь в ней.
я – самый важный гость. девочка лина, с которой я дружу, узнав о предстоящем визите, первым делом спрашивает у родителей: «а лео придёт?». я сам слышал, как она по телефону гордо сказала своей подружке: «а ко мне в гости собака пришла!». в гостях я чаще всего не отказываюсь от пищи, которой могу пренебречь дома. мне ведь интересно попробовать угощение, почувствовать себя настоящим гостем.
все, кому не лень, меня тискают, признаются в любви, а я улыбаюсь и урчу. но когда к нам кто-нибудь приходит, от моей снисходительности не остаётся и следа. я должен хорошенько полаять на чужого, чтобы он понял, какая опасность грозит ему при шаге вправо или влево. мама женя хватает меня, поднимает на руки, а я кричу: «пусти! сейчас я его разорву!». налаявшись вдоволь, я умолкаю и подхожу к гостю, позволяя себя погладить, нюхаю его ноги и наслаждаюсь принесёнными запахами улицы. а вечером я спрашиваю у всех присутствующих: «а не проводить ли нам дорогого товарища?». как я счастлив, если мне удаётся ещё прогуляться!
засыпая, я плыву по реке…
я обнаружил остров зимней ночью, во время обычного купания в реке времени. я так взволновался, заметив полосу земли, тающую в бесконечности прошлого и будущего, что, растерявшись, забыл о концентрации в расслаблении и невольно вернулся в реальность. немного успокоившись, я решил не спешить.
следующей ночью я вновь погрузился в поток. ощутив прохладные струи, я подгрёб лапами вправо, замедляя ход времени. но острова всё нет. что же я делал в прошлый раз? время я приостановил. что-то я вообразил тогда… да! в прошлый раз, плывя по реке, я почувствовал усталость и пожалел, что на время нельзя опереться, что оно – не твердое. я подумал, что безбрежье – это бесконечность. я стал воображать берег реки, твёрдую поверхность, сушу. так, надо сосредоточиться. наконец-то! из груди моей едва не вырвался победный лай: «земля!» извечный клич покорителей пространств! но я сдержался, чтобы остаться в потоке. ближе, ближе. я почувствовал облегчение, ощутив песок под лапами. взобравшись на пологий берег, я отряхнулся, расшвыривая длинной шерстью влагу мгновений во все стороны. в этот момент у меня промелькнула мысль: «а что общего у потока времени с настоящей водой? с моей роскошной шерстью меня бы приняли только в водолазы». эта мысль развеселила меня, и я успокоился. внимательно посмотрев на сверкающие радужными бликами кристаллические скалы, я не рискнул к ним приблизиться. я глубоко вдохнул, и у меня закружилась голова. когда сознание прояснилось, у меня вдруг необыкновенно обострилось зрение, как будто мои глаза промыли. я почувствовал прилив энергии. «надо бы обследовать остров на обратном пути» – подумал я. пробежав по берегу назад на шесть месяцев, я вновь погрузился в реку. отплыв от берега, я вышел из потока и очутился … на балконе летней ночью. я снова в реальности, но кругом лето! у меня получилось! мама женя никак не соберётся застеклить балкон, а мне и так хорошо. тёплый ветерок и звёздное небо! упоение могуществом распирало меня. мне припомнился сон о зимней прохладе, приснившийся летом… насладившись опьяняющими запахами летней ночи, через два часа я вернулся на остров и приблизился к сверкающим скалам. воздух вокруг сгустился, двигаться стало трудно, сознание вдруг обострилось, и я погрузился в странное состояние невесомости. я почувствовал проходящий сквозь меня поток и чуть не потерял сознание…
…меня потрясло обрушившееся на меня откровение острова. скальная гряда, протянувшаяся до горизонта, оказалась осью жизни, моим входом в мировую стаю, которая состоит из душ каждого живого существа, как организм состоит из клеток. каждый живой – есть частица мировой стаи, зла и добра этого мира. сама основа жизни оказалась милосердной и жестокой одновременно, ставя законом единство жизни и смерти, борьбу всего живого за лучшую жизнь, за выживание. мириады сражающихся за жизнь существ смотрели на меня в одном из видений оси, как на картине папы тима. я видел гибель земной стаи.
я в смятении лежал с открытыми глазами на своём излюбленном зимнем посту у двери, положив голову на мохнатые лапы. чтобы изменить будущее, достаточно одного мгновения, необходимого для поворота. каждое живое существо может ежесекундно менять жизнь мировой стаи. я не хотел уходить, но я чуял свои следы в прошлом и другое будущее. мама женя и папа тим! полина и назар! вы не заметите моего отсутствия, потому что я обязательно вернусь. я приду к вам в ту же ночь, из которой уйду.
весь день прошёл, как во сне. я просился к маме жене на колени и лежал тихо-тихо, закрыв глаза, боясь пошевелиться и заплакать, чуя только прикосновения ласковых пальцев.
я – Сечжай, маленький будда. ночью я
Иллюстрации автора Айбек Бегалин |
