ЧАСТЬ 4. Художники

Глава 1. Радужный Замок

Вопрос о том, что делать дальше, мы обсуждали бурно, стоя перед воротами Радужного Замка. Он и впрямь был радужным, постоянно меняя цвет стен, башен и башенок, окон, крыши. Да и формы самого замка постоянно менялись, перетекали. Не менялся только квадрат, на котором мы стояли, — островок стабильности, на который нас перенесли драккары.

Да, если бы не драккары, не попали бы мы к Радужному Замку. Плазменный Кристалл объяснил, почему Лотта не видела Центральную Тропу. Не туман, а постоянно меняющийся пространственно-временной коридор был теперь на месте Центральной Тропы, хотя до Первого Вторжения она вела к месту обитания цвергов.

Цвергов привёл когда-то в Наш Мир маг Один. Не всех, а только тех, кто искренне раскаялся в убийстве Квасира. Здесь, не слишком близко, но и недалеко от Гномьего Кряжа, выстроили цверги себе Обиталище. Печально, но цвергов постигла участь гномов. Их было немного, но они не остались в стороне, когда маголвы вторглись в Наш Мир, и погибли, сражаясь. А Обиталище осталось. Именно оно стало стабильным центром, вокруг которого клубилось пространство и время, принимая вид Радужного Замка.

Всё это рассказал нам Плазменный Кристалл, пока мы загружались в сумки драккаров. Теперь только драккары могли прорваться к Радужному Замку. Остальные пропадали, если вступали на Центральную Тропу. Куда их заносило — не знал никто, в Радужный Замок они не попадали.

Впрочем, точно было известно, что один смельчак всё-таки попал внутрь Радужного Замка. И это был Мавка. Попал он туда с помощью артефакта и остался внутри стабильной структуры замка — в Обиталище цвергов. Это всё, что успели почувствовать разумные кристаллы, прежде чем сигнал от Мавки растаял.

— А вы уверены, Крист, что Мавка до сих пор в Замке, что его не занесло в другие миры? И откуда такая уверенность, что он до сих пор жив? — спросила Лотта, задержавшись на кончике хвоста розовой драккарихи, когда Плазменный Кристалл окончил свой рассказ.

— Уверен. Артефакт обладает свойством дарить своему хозяину (правда, пока не захочет его поменять) силы и неувядаемость. Так что Мавка жив... И он в Замке, в стабильной его части, в бывшем Обиталище цвергов. Как я уже сказал, артефакт вернулся домой. Статуэтка не желает перемещаться больше в другой мир, она желает изменить этот мир. На то она и Гибельная Вещь. Только прорыв в этом месте пространства и времени затруднил действие артефакта. Эмблема должна была вторгнуться во второй раз ещё полвека тому назад. И запомните ещё одно — Мавка ждёт друзей, чтобы перестать быть синим червем.

После этих слов Криста, наши с Лоттой драккары начали перенос и последнее, что я увидел, выглянув из сумки — появление двух следующих драккаров. Для Бони и Сибелиуса

Драккары перенесли нас и высадили перед Радужным Замком. Мы стояли и обсуждали нашу встречу с Плазменным Кристаллом.

— Как всегда, загадок больше, чем разгадок.

Я был согласен с этим замечанием Лотты. Крист рассказал много, но почему же он не рассказал всё до конца? А вдруг мы не успеем разгадать все загадки?

Пока мы стояли, Замок успел стать серебристо-фиолетовым с двумя большими башнями и дубовыми воротами.

— Пошли, что ли? — сказал Сибелиус и добавил, — Хоть Крист и сказал, что нашу четверку подобрали так, что она сохранит стабильность и в Замке, но всё равно ...

Он не докончил. Всем и так было ясно, что недосказал гном. Никому не хотелось пропадать во времени и в пространстве, но нужно было идти дальше, то есть войти в замок. Дубовые ворота начали на наших глаза превращаться в стену и мы поторопились забежать в них. Кто знает, что возникнет перед нами дальше?

Успели мы вовремя. Ворота за нами превратились в сплошную стену, а мы не растворились ни в пространстве, ни во времени. Вот они мы. Стоим рядышком — видим, слышим и чувствуем друг друга.

— А вдруг мы застрянем тут? — в голосе Лотты прозвучала тревога.

— Почему это мы должны застрять? — Сибелиус ответил вопросом.

— А потому, что если ворота превратились в стену, то почему бы коридору замка не превратиться в ловушку?

— Лотта, ты что это? Боишься? — я решил вмешаться.

— Да, боюсь. И не собираюсь это скрывать. Ты помнишь последние указания Криста во время посадки в сумку?

— Какие?

— А те, что даже драккары здесь не задерживаются. Нырнут, посмотрят и сразу назад, чтобы их не утянуло.

— Я помню это. Но ты забыла, что тот же Крис говорил о стабильности нашей четверки!

— А вдруг это не про нас было предсказано? — Лотта явно нервничала. — Я просто-таки представляю, как коридор превращается в тюрьму без окон!

Странно, но как только она это сказала, коридор вокруг нас и впрямь стал меняться. Я скажу больше — коридор стал превращаться в замкнутую комнату.

— Бежим отсюда! — я рванулся вперёд.

Топот, раздавшийся за моей спиной доказывал, что второй раз мне повторять не надо. Ясно было откуда мы бежим — из комнаты-тюрьмы, но неясно  — куда мы бежим, поэтому дверь, возникшая из ниоткуда, оказалась как нельзя кстати. Я дёрнул за ручку, дверь не открывалась. За нами возникла новая стена, а рядом открылся новый коридор. Был он светлый и нестрашный, поэтому мы перестали бежать и просто пошли по новому коридору. МЫ шли и шли, но никаких окон или дверей не находили.

— Долго мы будем идти в никуда?

Раз уж Сибелиус заволновался, то дело плохо, поэтому я страстно захотел, чтобы коридор кончился и появилась дверь, которую можно было бы открыть. И дверь появилась! Прямо перед нами! Хотя только что тут не было никакой двери. Особенно не надеясь, я потянул за ручку. Дверь скрипнула и отворилась.

Глава 2. Встречи и расставания

Вопрос о том, куда идти дальше, мы решили пока не обсуждать, потому что мы оказались в просторной комнате с большими окнами. Из окон лился мягкий свет, он манил и притягивал, и мы решили выглянуть в окно. Странно, но из окна открывался вид на море, причём за окном была ночь, а не день.

— А море здесь откуда? И почему ночь? — вопросы Лотты повисли в воздухе.

Мы молча смотрели на море, на звёзды, на единственное ночное светило, которое к тому же было неправдоподобно большим. Мысли медленно ворочались в моей голове, я был растерян не меньше остальных — слишком много событий произошло с момента высадки у Радужного Замка. Наконец, Бонифаций, произнёс:

— Красиво как. Хочется, чтобы море не исчезало. Узнать бы только, где мы находимся?

— В Порт Льягите, в моем доме. Однако интересно, как вы сюда попали? Я никого не принимаю.

Голос, который раздался от порога двери, заставил нас стремительно развернуться. Перед нами стоял худой, высокий человек. Одет он был весьма пёстро, к тому же пара тонких усов, лихо загнутых вверх, придавали ему сходство с морским раком.

— Через дверь, — ответила за всех Лотта. — А вы кто?

— Из какой глуши вы явились? Не иметь представление обо мне?

Его удивление было неподдельным. Впрочем, он недолго удивлялся. Он уставился цепкими глазами на нашего Бони.

— Странное существо, похоже на собаку, но такую большую?

— Я не собака, я Собакк. И меня зовут Бонифаций!

— Собакк? Да ещё и разговаривает! Забавно. Следующую свою картину я назову: «Параноидная тема. Метаморфоза в Собакка».

— Как нам попасть на кухню? — я решил, что пора вмешаться в этот разговор.

— Вы голодны? — поинтересовался художник, по последнему замечанию стало ясно, что он художник.

— Нет, нам нужно найти Мавку.

— У меня на кухне какой-то Мавка? — он был искренне удивлён.

— Пошли отсюда, — проворчал Бонифаций. — Хотелось бы найти кого-то, кто будет отвечать на наши вопросы, а не задавать новые. Да и море мне разонравилось. Хочется увидеть что-нибудь другое. Например, поле.

И опять вокруг нас всё стало меняться. Исчезла комната, странный художник, а вместо него появился внутренний дворик. Стены отступили, но не исчезли окончательно. При этом они переливались всеми цветами радуги и раздвигались, раздвигались, пока между ними не образовалось поле, которое тянулось в даль. Эффект был поразительный. Мы ясно видели стены и в то же время поле тянулось вдаль и над полем плыли свинцовые облака!

— Как это может быть?! — Бонифаций даже начал чесаться по-собачьи, но быстро опомнился.

— Пространственно-временной коллапс! Тебе же Крист ясно всё рассказал. — Сибелиус только делал вид, что он всё понимает, а на самом деле и ему было неуютно. Тут мы заметили фигуру, которая брела по полю. Он шёл еле-еле, словно смертельно больной человек, голова его была замотана чем-то белым. Когда он подошёл ближе, мы увидели, что он ранен, а не болен (а может, и то, и другое вместе?). Он зажимал рану, но между пальцами текла кровь. Мы услышали бормотание: «Ни одна картина не продана! Неудачник!».

— Что с вами? — Лотта бросилась на помощь.

Но человек прошёл мимо и исчез, а вместе с ним исчезло и поле, и облака.

— Кто же это был? Такой несчастный художник. — Лотта не на шутку пригорюнилась. Впрочем, горевать долго не получилось, потому что мы опять были в помещении. На этот раз это был большой, прямо таки огромный зал. Его стены ещё пахли штукатуркой. Я поднял голову и увидел, что на потолке углём были нанесены контуры фигур. Только контуры, но в этих фигурах, была такая страсть, такая сила, что всем нам стало ясно ...

— Великий Мастер! — воскликнула Лотта.

— Классно нарисовано! — Высказался Бонифаций.

— Он, наверное, гигант! — предположил Сибелиус.

Только я не успел высказаться, потому что за нашими спинами раздался смешок и хрипловатый голос произнёс:

— Гигант?

Мы обернулись и увидели его. Он не был гигантом — невысокого роста, да еще и сгорбленный человек. Лицо его нельзя было назвать красивым, а перебитый нос довершал эту некрасивость. И только чёрные глаза! Они приковывали взор, заставляли забыть и о его малом росте, и о перебитом носе. Глаза горели действительно гигантской силой.

— Вам нравится? — спросил он.

— Я представляю, как это будет в красках. — ответила за всех Лотта. Художник пристально посмотрел на неё, черты его лица смягчились, он улыбнулся.

— Ты права, красавица амазонка. Но кто же вы такие и как попали сюда? Даже папу я стараюсь сюда не пускать.

— Мы ищем кухню, но здесь всё так быстро меняется.

— И это вы называете быстро? Здесь месяцы и месяцы работы. Я только начал.

— Мы не о картинах... — начал было я, но остановился, потому что всё вокруг опять начало меняться. Наш великий мастер тоже исчез.

— Когда же это закончится? — наконец-то мы заговорили одновременно. А то уж я начал беспокоиться. Когда слаженность в команде нарушается — это плохо отражается на результатах. За это время зал преобразовался в пещеру. И тут у меня в голове как будто что-то щёлкнуло.

— Сибелиус, это ты страстно пожелал оказаться в пещере?

— Откуда ты знаешь, Сим?

— Пещера ухоженная. Ясно, что гномы поработали. Ты отвечай на вопрос.

— Да, пожелал. Не люблю огромные человеческие залы.

— Так вот, друзья мои, — сказал я. — Хватит ходить туда-сюда. Пространство и время выперлось прямо в это место, окутало обиталище цвергов и превратилось в Радужный Замок.

— Подумаешь, новость, — хмыкнула Лотта. — Крист уже всё это нам рассказал.

— Да, — согласился я. — Но Крист не рассказал нам, что пространство и время в Радужном Замке изменяется под воздействием наших мыслей! Не всех, а только самых сильных, самых ярких, самых направленных. Я это только сейчас понял. Стоило тебе, Лотта, начать излучать сильную мысль о тюремной камере, как коридор стал превращаться в замкнутую комнату. А ты, Бони? Вспомни, ведь поле появилось только после твоего страстного желания! А теперь и Сибелиус постарался.

— А откуда взялись все эти художники? — спросил Сибелиус.

— Элементарно, Сибелиус. Сюда проникло пространство и время Земли. Самые сильные образы создают художники и вообще творческие люди. Вот их и выбрасывает сюда. Изменения начинаются тогда, когда чья-то мысль пересиливает другую. Там, в поле соединились мысли Бонифация и того несчастного художника! Поэтому стойте и думайте про одно и то же. Что это просто комната в обычном замке. Поняли?

— Сим, ты самый умный в Нашем Мире!

Кажется, я уже упоминал, что даже похвала от любимой приятна, даже если понимаешь, что эта похвала преувеличенная.

Глава 3. Призрачная Карта

Вопрос о том, что делать дальше, возник у нас одновременно. Радужный Замок — коллапс пространства и времени — мог открывать нам бесконечные комнаты и залы, а времени у нас не было. Наши догадки по поводу артефакта и Мавки — это лишь догадки! Только боевой пекинес мог ответить на все наши вопросы. Так что мы стояли в коридоре, который сами же и сотворили, и думали, как найти центр стабильности, кухню замка.

— Неужели ничего нельзя придумать! — Бонифаций даже не стал скрывать своего раздражения. — Эмблема вот-вот вторгнется! Все магические и боевые придумки могут её только сдержать, но не остановить! Да и коридор вот-вот распадется.

— Успокойся, Бони! — мои слова были больше похожи на приказ. Только паники мне не хватало. Я и сам-то был не в лучшем состоянии, понимая, что мы можем не успеть.

— А чего он прячется! — не выдержал и Сибелиус. — Крист четко сказал: «Он ждёт друзей, чтобы перестать быть синим червем». Мы же друзья!

— Но пекинес об этом не знает, — спокойно ответил я. Впрочем, спокойствие было напускное. — А мы не знаем, что значит «перестать быть синим червем?» Как ты помнишь, Сибелиус, Крист не успел пояснить эту мысль. Драккары унесли нас.

— Может, дадите мне сказать? Я могу рассказать про синего червя, — прервала наш нервный диалог Лотта. — Если помните, Лоттаниэль рассказывала, что Мавка, после проникновения в Наш Мир, обрёл редкую способность менять размеры. Так вот, Лоттаниэль говорила, что размер взрослого синего червя — это минимальный размер, который мог принять пекинес и при этой трансформации он действительно из каштанового становился синим! Мы должны искать не Боевого пекинеса, а нечто синее вот такого размера.

Лотта показала свою ладошку, демонстрируя меру длины синего червя.

— По крайней мере ясно, кого и в какой трансформации искать,  — проворчал Бонифаций, — но неясно где искать синего пекинеса размером с морского червя в замке, который постоянно меняется. Может, вернемся и спросим у Криста?

— Куда? Где его теперь найдешь?

Ну что же, Лотта была права. Однако её слова натолкнули меня на идею.

— Послушайте, друзья. Я, кажется, что-то придумал. Давайте рассуждать логически (“Нашел время”, — фыркнула Лотта, но я сделал вид, что не слышу). Радужный Замок — это бесконечно изменяемая структура, прорвавшаяся в Наш Мир, но, как сказал Крист, в то же время, у этой структуры есть стабильный центр — Обиталище цвергов. Вы поняли?

— Кажется, да. — Сибелиус поторопился ответить за всех и сам же продолжил — Это как в центре вихря. Всё кружится, а в центре полная неподвижность! Молодец, Сим.

— Оставим мою персону в покое, да и не то ты понял, Сибелиус. Крист сказал, что Мавка здесь очень давно, что он всё время здесь. Где здесь? Вот и ответ. Надо искать не Мавку, а ту неподвижную структуру, вокруг которой крутятся временные и пространственные вихри.

— Молодец, Сим!

На этот раз я не стал протестовать, потому что это сказала Лотта. И не только сказала, но и поцеловала меня. Приятно, когда любимая девушка ценит тебя так высоко.

— Лотта, — обратился я к нашей провидице, — сделай что-нибудь! Есть же какие-то методы, которые помогут определить место, где прячется Мавка.

— Да, есть. Нужно нарисовать Призрачную Карту. Это эльфийский способ. Звёздные странники — эльфы прибегали к помощи этой карты, когда нужно было определиться в пространстве и времени. Ваше счастье, что во мне течет эльфийская кровь.

— Почему это? — Сибелиус решил обидеться.

— Сибелиус, ты чудо. Вечно обижаешься невпопад. Призрачную Карту может сотворить только ТА (заметьте, не ТОТ), в ком течет хоть капля эльфийской крови. Эльфы или тот, в ком течет такая кровь, могут только помочь удержать Карту подольше. А творили карту всегда эльфийки. Почему это так, я не знаю. Я не спрашивала, а Лоттаниэль не сказала. Кстати, Сим, ты можешь помочь мне удержать Карту подольше, ведь бабушка Великого Сима тоже была эльфийкой и, значит, в тебе тоже течёт эльфийская кровь.

— Правда, только пара капель, — я решил быть правдивым.

— Давайте уж начнем творить карту! — не выдержал Бонифаций.

— Начнем, — согласилась Лотта. — И для начала ты, Сибелиус, и ты, Бонифаций, сядете на пол, спинами к нам, и закроете глаза.. Это обязательное условие, не эльфы не должны видеть, как творится Карта. Тогда просто ничего не выйдет.

Они не стали протестовать и возмущаться. Раз Лотта сказала, значит, так нужно. Гном и Собакк замерли в позе «булавки дракона ждут свою жертву», закрыв при этом глаза, и Лотта кивнула мне: «Можно начинать».

Она положила на пол всё оружие, которое составляло её экипировку, освободила волосы, сняв обруч, сняла куртку и подняла руки. Мне показалось, что Лотта сама превратилась в нефритовую статуэтку, такой неподвижной и одновременно летящей стала она. Она закрыла глаза и стала медленно и плавно кружиться то в одну, то в другую сторону. Движения её были точны, а вращения подчинялись определенному ритму. У меня в мозгу зазвучала песня и я понял ритм её движений. Песня была удивительная — протяжная и в то же время ритмичная. Ощущение было таким, будто пели стихии: огонь и воздух, земля и вода.

— Подними руки и кружись в обратном мне ритме! — последовал мысленный приказ Лотты. Я повиновался, потому что прямо передо мной стала проявляться (именно проявляться!) Призрачная Карта. И как только я присоединился к Лотте, карта стала обретать очертания с удвоенной скоростью.

Песня всё звучала внутри меня, Лотта убыстрила темп, я стал негативным отражением её движений, а на карте уже можно было различить окрестности Радужного Замка, а потом... Я будто вошёл в Карту и, в то же время, видел её снаружи. Я был и в замке и вне его. Помещения Замка каждую секунду меняли очертания, деформировались и только в центре Карты была неподвижная область. Стали меняться и очертания нашего коридора. Я чуть не остановился. Крик-мысль Лотты: « Не останавливайся!» ударил, словно хлыст.

Мы кружились и кружились, а на карте появилась сначала слабая, а потом всё более чёткая стрелка и она соединяла два места на Призрачной Карте — то, где мы находились в этот момент, и то, которое было центром стабильности Радужного Замка. А внизу появилось число — 12,5. Вот тогда Лотта остановилась: резко, неожиданно.

— Вставайте все! — крикнула она, уже громко, не одному мне.  — Бежим. У нас только 12 мгновений, чтобы добежать до кухни.

И мы побежали. Нам не нужны были долгие объяснения, не нужны были лишние вопросы и ответы. Было ясно одно — мы должны добежать до кухни за 12 мгновений, а направление показывала наша Лотта, которая к тому же успела на ходу подхватить всю свою экипировку. Даже обруч не был забыт.

Глава 4. События на кухне

Вопрос «Что предпринять?» мы задали только, остановившись у двери, на которой была надпись: «КУХНЯ». И это была единственная надпись на двери, которую мы увидели в Радужном Замке.

Мы могли себе позволить постоять у двери. Во-первых, нужно было отдышаться после сумасшедшего бега по меняющему свои очертания коридору; во-вторых, нужно было обсудить, что делать дальше. Что ждало нас за этой дверью? Там ли Мавка? Если он там, то захочет ли он с нами говорить? И наконец, почему Мавка убежал?

— Ну, как будем входить? — спросил я.

— А дверь не денется никуда? — опасливо спросил осторожный Бонифаций.

— Не денется. — Бонифацию ответила Лотта. — Эта часть коридора и кухня — центр стабильности. Так показала Призрачная Карта. Это и есть то, что осталось от обиталища цвергов.

— Интересно, всё-таки, почему из всех земных обитателей именно причастные к искусству здесь появляются?

— Бони, ты или опасения высказываешь, или дурацкие вопросы задаешь! — Лотта даже топнула ногой. — Нашёл время.

— Уже и спросить ничего нельзя. — Наш Собакк обижался, как маленький.

— Успокойся. Всё дело в цвергах. Если бы они не создали мёд поэзии из убийства, может, и Радужного Замка бы не было. Впрочем, толком сейчас ничего не узнаешь.

Я ответил Собакку и он сразу же успокоился. За время нашей беседы коридор успел превратиться в какую-то замшелую стену и мы наконец-то решились войти. Причину нашей нерешительности я осознал, когда Сибелиус задал вопрос:

— А вдруг его там нет?!

Вот почему мы теряли время у двери с надписью «Кухня»! Дойти до цели и не найти ничего — этот страх известен и самым лихим героям, ищущим разгадки на загадки. А у нас за спиной была не загадка, у нас за спиной был Наш Мир!

— Но не стоять же здесь до Второго Вторжения! — Лотта была способна подтолкнуть к действиям кого угодно. — Давай, Сибелиус, открывай дверь.

— А почему это я? Да и потом наш командир — Сим, вот пусть он и командует.

— Я и командую. Встали все клином, плотно. Ворвёмся в кухню сразу. Сибелиус, ты обозреваешь правую сторону, Собакк, ты — левую. Лотта!

— Да, командир! — подобным ответом. Лотта решил отметить серьезность момента.

— Тебе смотреть наверх, а я посмотрю, что там впереди. Ворвались, обозрели, потом, Собакк, ты быстро оборачиваешься и смотришь, не появился ли кто сзади. Всем ясно, что делать?

— Ясно, но хотелось бы знать, как выглядит эта кухня, — наш ворчун Бонифаций решил оставить последнее слово за собой.

— Начинаем по команде «три». Итак: раз, два, три ....

И мы ворвались! Мы задействовали все умения, полученные в Горячей Роте. Мы стали единым целым: телом, глазами, ушами, мозгами, всеми чувствами.

— Никого!

— Никого!

— Никого!

Короткие сообщения моих друзей следовали один за другим. Оставался я. Впереди я видел огромную печь, которая, впрочем, не примыкала к стене, а стояла посередине. И печь, и стена за печью сверкали белизной (впрочем, как и вся кухня). И только поэтому я уловил какую-то синеватую тень на стене.

— Там! — Я показал рукой на стену, но тень уже исчезла.

— Что там? — они опять спросили вместе.

— Синеватая тень на стене.

— На стене? — и опять вместе.

— Ну да, как будто кто-то с той стороны за печью прячется.

Бонифаций одним прыжком оказался за печкой.

— Никого!

— Давайте печь осмотрим! — предложила Лотта.

— Ты лучше к печи руки приложи, может, что и почувствуешь. — высказался Сибелиус.

— Ребята, не дурите. Радужный Замок блокирует всё. Чудо, что мы создали Призрачную Карту. Даже гибельный артефакт удалось заблокировать на какое-то время. Иначе бы Эмблема вторгнулась бы к нам раньше.

— Эмблема всё-таки вторгнулась? — раздался голос откуда-то из недр печи, а затем перед нами появился маленький, размером с ладонь Лотты, Собакк синего, как глубоководный червь, цвета.

— Мавка!

Мы не сказали. Мы крикнули! Все вместе. Мы были счастливы. Мы нашли его. Тишина повисла в кухне, а потом Лотта спросила.

— Ну почему? Почему же ты убежал тогда, после уничтожения Эмблемы?